Начерно

А.

Я совсем не болею тобой (как болела другими неистово),
Не читаю твои дневники, не считаю минуты до встречи,
Не реву о тебе по ночам, не дышу лихорадочно, с присвистом,
Не пишу твоё имя в маршрутках на стекле, запотевшем под вечер.
Я не брежу тобой никогда (были бездны гораздо бездоннее),
Я тобой не горю, как горят в полумраке церковные свечки...

Я подолгу смотрю на тебя, я тебя ощущаю ладонями
И уже не боюсь отчего-то ни ошибки, ни даже осечки…

---

Реверс. Постигровое, ага

Невыносимая воздушность бытия
И тошнотворная пластмассовая сказка…
Пообещайте же забыть меня, и я
Не стану вашим заключительным фиаско.
Меня, увы, не существует среди вас;
Мы друг для друга – как разменные монеты.
Прощайте, милые, проща… Маэстро, вальс!
Мой путь на Север – без обратного билета.

---

Белая Королева. Неожиданно по мотивам игры

Гесту, которого я, кажется, опередила.

Королева боится мышей и любит кофе без молока.
Королева всегда в снежно-белом платье, в перстнях левая её рука,
Правая – всегда в белой перчатке (наша королева брезглива слегка:
Все эти поцелуи, рукопожатия, прочая государственная чепуха).
Королева утром подходит к окну, смотрит на вечноцветущий сад,
Пытается забыть про свою усталость и про цепь бесконечных и злых досад,
Думает, как было бы славно пройтись босиком, когда в поле роса...
Говорит: «Пригласите ко мне министра и этого прибывшего гонца».

Начинается новый день. Начинается новый март.
Королева всегда одна в чёрно-белой колоде карт.

---

Одна и Другая. Первое

Они друг на друга похожи, прямо как две капли воды,
И только мама их различает,
И то, кажется, не всегда.

«Мы уедем с тобой в Амстердам»,– говорит Одна.

«Нет, лучше уедем в Париж», – Другая вдохновенно ей отвечает.

«Нет, нет, – возражает Одна, – твой Париж скучен и сер по весне,
Я вижу его в каждом кошмарном сне,
Твой Париж смотрит на меня пустыми глазами больниц,
Он пожирает меня мутным потоком лиц,
Он уводит меня от тебя по прогнившим бесконечным мостам…
Нет, нет, никакого Парижа. Лучше давай – в Амстердам».

«Но что мы там будем делать?» – Другая смеётся и морщит нос.

«Мы будем летать над крышами и играть на гармошке джаз,
Мы будем бродить по скверам и бояться холодной воды,
Я буду варить тебе кофе с утра и дарить тюльпаны, а ты…
Ты что, совсем не хочешь со мной, да?».

Другая обнимает Одну, говорит: «Знаешь, пока холода,
Давай останемся здесь, этот город не так уж и плох,
Пусть тут не всегда спокойно, и пусть тут не всегда тепло,
Но, по крайней мере, мы тут недавно, ведь даже год ещё не прошёл».

Одна улыбается, кивает Другой, отвечает: «Ну, хорошо».

---

Тени исчезают в полдень.
Чёрные кошки – в полночь.
А я – когда ты на меня не смотришь.

@темы: малословие

---

Свобода-равенство-ревность.
Свободна – без тебя, как царевна
В высоком тереме ночью.
Знак равенства. Я = всем прочим.
Хоть бейся о стенку, хоть бей…
Ревную – тебя. И к тебе.

@темы: малословие

---

Боги запили,
Оставив твой город
На растерзание птицам
И на поругание осени.
Смахни с балюстрады
Столетнюю проседь.
Ты рада?
Ты рада, что всё ещё дышишь
Весной,
Что гуляешь под вымытым солнцем
Смеющейся, нежной, беспечной, босой,
Что нежишься кошкой
Под свежей листвой?
Ты рада,
Что даже в озябшем, слепом сентябре
Ты дышишь надеждой, как будто – апрель?

Ты – рада?

---

ться

под прицелом – птицы
их сердца

каменеют лица
птичьи лица

замирают птицевы
ресницы –
как обозначение конца

@темы: малословие

---

…и взрослели когда-то вдвоём, и учились дыханью и жизни,
Подпирали собой небеса, говорили цитатами песен,
Пили где-то дешёвый портвейн и искали, конечно же, истин,
И мечтали так много, взахлёб, про запас, лет на (минимум) десять.

И стеснялась душа наготы, даже как-то немного боялась,
И казалось: такой широты никогда, ни за что не осилить.
Каждый час, каждый день, каждый год – почему-то казались боями
(но осталось в реестре небес всё, о чём мы когда-то просили).

Находились, терялись опять. На прощание в лоб целовали.
Оставляли весну доцветать, оставляли листву осыпаться.
Приправляли безвкусные дни то ли ссорами, то ли словами…
И разжиженный воздух кипел на горячих подушечках пальцев.

Вспоминали прошедшие «мы», забывали другдруговы лица,
Не заметили, как и когда юбилейно исполнилось двадцать…
А теперь у меня под окном на асфальте «люблю.» серебрится.
Я стою, ткнувшись носом в стекло, и никак не могу оторваться.

---

есть мальчики, с которыми - и "на Вы", и на бал;
а есть мальчики, которых хочется выебать.
дорогой - хрупкие щиколотки, крепкие голени -
тебе объяснить, к какой ты принадлежишь категории?
(Яшка Казанова)

Такие терпкие мальчики-мачо,
Такие тонкие, такие… как он.
Такие сходу, без напряга, забирают
Твои свободу, безмятежность и сон.
Но всё, что только позволительно с ними –
Так это медленно курить в унисон;
Ещё – шутить, так по-дурацки, по-братски…
И не пытаться ставить сердце на кон.

Такие нежные мальчики-воры,
Которых хочется немедля, сейчас
(как наркоты, как обезболки, укола),
Чьё «навсегда» равно «один только раз».
И после – ломка, но похожая, правда,
На идиотский, на придурошный фарс…
«To fall in love» обозначает – «паденье».
Паденье навзничь, без надежды на спас…

запись создана: 02.09.2009 в 00:39

---

По осколкам стекла, по холодной росе,
По замёрзшей воде, по безлюдной трассе
Я пойду босиком за десятки парсек,
Дальше финишной точки в последней фразе...

@темы: малословие

---

злое

Не замечай. Не замечай своих близких,
Смотри на далёких, вживайся в роли,
Вечерами пей свой горящий виски,
Забывай логины, теряй пароли,
Учись говорить Гесперид голосами,
Под музыку ветра пиши стансы…

И не дай тебе Бог заглянуть в глаза мне,
Когда я вот так, как сейчас…

@темы: малословие

---

вброд

Бывает так: в груди пустота похожа на скомканный шар,
И она не стоит ни ржавого пенни и ни ломаного гроша.
И ты с ней внутри (и внутри неё) пьёшь с безумием на брудершафт,
И ты с ней внутри (и внутри неё) ничего не знаешь и ничего не значишь.
Мысли убегают, как крысы, и хвостом на прощанье шуршат.
Ты становишься будто немым и как будто бы даже незрячим,
Ждёшь, когда же дышать (да хотя б через раз!) разрешат.
Но – молчат. И тебя самого заставляют умолкнуть в придачу.
А бывает так: будто взрыв миллиона сверхновых внутри
(где-то в области сердца), да такой, что хоть раненым зверем на солнце ори.
Будто кто-то оставил тебе тебя, но помноженного на три,
И вот сидишь ты теперь, как дурак, и не знаешь, а куда же деть сдачу.
Ты вспоминаешь угодников, пресвятую Деву Мари,
Радуешься, что живой, и зачем-то смеёшься и плачешь.
И кажется, будто это по-праздничному в твою честь зажгли фонари,
Только, миленький, это – костры; и какой-то из них тебе предназначен…
…Неизвестно, что хуже: плыть в безвоздушном пространстве тоски,
Заполнять себя литрами виски, потирая больные виски,
Умолять, что уж лучше бы сразу в ледяные зажали тиски, –
Или полыхать синим пламенем, аж до морока, аж до озноба…
Ты попробуй спросить у друзей и старинные карты раскинь,
Но они, как всегда, промолчат. И закончится день, и ты снова
Выйдешь в чёрно-чернильную ночь, где, конечно, не видно ни зги,
И пойдёшь по двойной, по сплошной, по остову пути основного.
…В небесах вечно путают сметы и обходные листы
Или, может быть, Боженька такой же ярый максималист, как и ты:
Он раздаёт либо пачки сверхновых, либо тонны злой пустоты…
И это, положа руку на сердце, было бы очень даже смешно, но
Это полный идиотизм под обложкой мирской суеты…
А ты идёшь себе вброд и знаешь, что не будет пути окружного,
Что не будет даже ленточки у последней, финальной черты…
Но почему-то уверен: так должно быть. Вот именно так и должно быть.

---

палево

... и ...
(которые и так знают, что это про них)

Прочитай эти книги: они не про вас...
Отвлекись, отдохни от страстей по стобалльной;
Приглядись, посмотри: вы сегодня в опале.
Дотанцуй под дождём незаконченный вальс.

Позабудь про печаль, про тоску, про снобизм,
Про натёртые в кровь и уставшие стопы.
И дыши, уходя по инерции в штопор,
Повторяя паденье на тысячный "бис".

В летнем парке забудь свой блокнот для стихов,
Отпечатки ладоней оставь на перилах...
Я когда-то случайно тебе говорила:
"Вас поймает с поличным старуха-любовь"...

---

Ветер треплет бумаги, полощет флаги,
Рассыпает мусор, раздувает бельё.
Мне не хватает дерзости и отваги
Раскопать всё то, что поросло быльём.
Мне не хватает сил оторвать ладони
От лица и наконец-то открыть глаза.

Моё небо стало гораздо бездонней,
Чем - десяток звонков телефонных назад.

---

любвезависимость

Всё больше вещей посылается на хуй,
Зачёркивается чёрным маркером.
Я не верю судьбе и случайному знаку,
Я считаю буквы, монеты, марки,
Исправляю помарки,
Дожигаю огарки
И, кажется, сама становлюсь огарком.
Близится осень, и толпы людей
Наводняют метро и книжные.
Мне хочется отсюда куда-то лететь,
Выше ли, ниже –
Неважно,
Лишь бы
Подальше от всей этой чёртовой жижи
Тоски, что разлита по нашему городу.
Ну, а если не влёт – то хотя бы идти,
Стуча каблуками по мостовой, гордо,
Куда-нибудь,
Просто куда-нибудь,
Только чтобы не стояло комка в горле.
В детстве учили – любить без оглядки,
Без исключений и без тормозов.
Ты играешь в угадайки и дурацкие прятки,
А на чаше весов –
Не крик и не зов,
Не сотня листов,
Исписанных мелким неровным почерком…
На чаше весов –
Клочья
Несказанного,
Того, что сразу или ни разу,
Того, что липнет к тебе заразой
И поселяется в твоём сердце
Между «сегодня» и «только б дожить»,
А потом растекается густо по телу,
И как будто голову начинает кружить…
А тело
Боится старости и сиделок,
А ещё заржавевших тугих пружин.
Я, к несчастью, не вижу фидбэка, детка…
Я не умею кормить собой чёрные дыры!
Я похожа на старую, с трещиной деку,
На мишень в тире,
На точки пунктира,
Но только не на двигатель вечный (high-tech).
Всё, что я делаю – ведь это не выпендрёж,
Не тщеславие даже, не жажда наживы,
Не красивая ложь,
Не возможность тянуть жилы
Из всех, кого там ни разберёшь.
Это способ дышать
И оставаться в лагере тех, кто живы.

Не оставлять перекрёстных ссылок –
Стоит немереного труда.
Иди по следу, пока не остыл он,
Иди туда,
Где ни слёз, ни стыда,
Где «нет» приравнено к долгожданному «да»,
Пусть хватит злости и хватит силы…
Вот только под левой – девять грамм льда.

---

Голос хрипит, подло срывается на слоге "лю",
И не откашляться, кажется, и не распеться.
Притяжение быстро и верно стремится к нулю.
И повторяются пресные дни, без огня и без перца.

@темы: малословие

---

Онемевшие пальцы, обнажённые нервы,
Позабытые клятвы, перебитые блюдца...
Я уйду по-английски (и без права на ревность),
Без надежды когда-то от надежды проснуться.

@темы: малословие

---

послегрозье

А.

Будут выжаты досуха грозы и будут дни похоронены с почестью,
Будут зори карминово-розовы, будут вахту созвездья всю ночь нести.
И забудется, скоро забудется, как в подвздошье болело и ныло мне,
Как чернела крестом перепутица, как дороги все были унылыми.
Сколько дней проживала вдали тебя, сколько дней выжидала чужой любви,
Сколько памяти штопала нитями – ни пером написать, ни капслоком вбить.

А теперь – онемевшая будто бы, и ни слова сказать, ни раскаянья.
Друг на друга глядим теперь Буддами. Никогда больше не отпускай меня.

---

star.ring

…и что хочешь делай: хоть ты волком вой, хоть белугой реви, хоть рыдай навзрыд, -
Он никогда не будет (и не был) твой. Это только кажется (до поры),
Что в алмазах всё небо и жизнь в цветах, что Эдем в «однушке» и судьба одна…
Посмотри: ведь уже начало светать, полинял огонь на холсте окна,
И как будто сквозняк налетел, и (раз!) не осталось тепла-поцелуев-сил,
Не осталось не сказанных вами фраз, не осталось даже, о чём спросить…
Дотянулась, как будто до журавля, но ни в руки взять, ни прижать к груди.
Поздравляй себя с ним теперь, поздравляй! И колени дрожат, и невмочь идти…

А потом посмотришь, образумев и протрезвев как будто от хмельных ночей,
От своей же любви, от чужой молвы... Он не твой. Не свой. Вообще ничей.

И P.S. Он детёныш ещё совсем под личиной звезды и героя драм.
Пожелай удачи ему и рассей тень беды насмешливым: «Мне пора».